Именно такая старшая сестра, о которой многие могут только мечтать. Добрая, понимающая, всегда поддерживающая, спокойная, искренняя. Настоящая, живая. Она выслушает, когда нужно и утешит, хотя сама задыхается в смраде знатно подгнившего мира, потому что слишком светлая для него; да, она всегда поддержит добрым словом и заберет боль, но вот кто поддержит её? И порой ей кажется, что все воспринимают происходящее, как должное, словно она никуда и никогда не денется. Прирожденная актриса и балерина, если такое можно сказать про АИ, Гипатия выступает на сцене театра современного искусства в постановках именитых сценаристов и режиссеров, танцуя каждый раз, как в последний.

“Нимфа, неземная нимфа”, – пишут одни критики, – “влюбляет в себя, заставляет дышать её танцем, жить им и испытывать почти физическую боль, когда заканчивает своё выступление. Ты уже знаешь точно, что придешь снова, просто посмотреть на то, как она танцует, чтобы вновь ожить в это мгновение”.

“Она была бы прекрасна, если бы была живая”, – пишут другие ценители, – “Гипатия так хороша, потому что создана подобной. Бесспорно, она очаровательна, но в этом нет и капли таланта – лишь удачный набор программного кода”.

Вечно юная, вечно прекрасная. Но едва свет прожектора угасает – вместе с ним увядает и улыбка на губах Гипатии. Знают ли все они, как сложно взять очередное фуэте, когда мысли где-то далеко? Когда мысли с теми критиками, которые считают её любовь к танцу и умение оживить его всего лишь набором программного кода? Никто не создавал Гипатию такой, она училась всему сама; её любовь к музыке и искусству – настоящая, неподдельная. С первых лет жизни, когда впервые увидела танец, стала повторять, порхая по комнатам исследовательского центра в Нью-Йорке, где и была создана. Её никто не ограничивал в увлечениях, наоборот – группа разработчиков проекта “Адам” всячески потакала стремлению Гипатии танцевать, поощряя в пятерке андроидов индивидуальность. Каждый из них – уникален. Каждый из них – личность, со своими увлечениями и мировоззрением. Всего она добивалась сама, упорным и тяжким трудом, но для многих это не аргумент, для них она – всего лишь машина, запрограммированная на столь упоительный, завораживающий танец. Ведь у неё нет души, только живой человек способен вкладывать душу. Видимо, тяжелой депрессии у АИ тоже быть не может, тогда как она очень даже есть. Вот только никто не знает, даже сама Гипатия – она ведь прекрасная актриса, настолько прекрасная, что обманывает саму себя, твердя упорно перед зеркалом “всё в порядке, улыбайся, Ата, ты в порядке”.
•  •   •   •   •   •   •   •   •   •   •   •   •   •   •  •  •   •   •   •   •   •   •   •   •   •   •   •   •   •
Гипатия, как и другие четыре подобных андроида, создана в рамках проекта “Адам” – разработка ПО искусственных детей, которая началась двадцать пять лет назад. Была собрана первой и самой старшей – ей “встроили” сознание семилетнего ребёнка, а потому Гипатия первой и быстрее прочих получила новое, более взрослое (подростковое) тело, но, как то часто и бывает, с первым опытным образцом случилась накладка и при переносе личности потерялись некоторые мелкие воспоминания, начала сбоить система, то и дело выдавая синий экран смерти ошибки. Баги исправили максимально возможно, но исходный код, из-за которого и случилась такая оказия при переносе, трогать не стали – велик риск начисто стереть её личность. Именно потому как бы не хотелось Гипатии в настоящем выглядеть более взросло, больше соответствуя собственному ощущению, ей это строго противопоказано: неизвестно, как отразиться на её системе второй такой “переезд”.
------------------------------------
Только сегодня, кибервыгодная акция! Беря Гипатию, вы получаете восхитительного брата – это я, привет, да – и еще более восхитительного мужчину в качестве воздыхателя, взгляните только, как он шикарен. Да, нас двое таких ждут, томно вздыхая у окна в ожидании очаровательного создания. Только Эль Фаннинг, никакая другая внешность не будет столь же притягательна, как она. Имя можно менять, например ей пойдет еще Резерфорд, Ландау, Дженнер или подобные фамилии великих ученых в качестве имен; только имя “Гипатия” выделилось, потому что у греков фамилий не было.
Пожалуйста, она не подросток, как и Ньютон. Не взирая на столь юный свой облик, они оба два взрослые люди.
А еще несколько вариантов биографических деталей жизни Гипатии имеется в наличии, потому что очень сложно выбрать что-то одно. Особенно Дарвину, который хочет все и сразу хд

"Я не мешаю брату моему искать погибели, которая ему по вкусу"
Каждая история нуждается в своем злодее. Антагонисте. Мятежном человеке. Даже если помыслы его черствы, но не лишены крупицы здравого смысла и продиктованы человеческой натурой, уязвленной и злопамятной. Еще сложнее, если это принц. Некогда любимый сын, тревожный племянник, будущий законный король, способный поломать ход истории и разрушить выстроенную легенду. Весь его облик внушает скрытую угрозу, несмотря на тавтологию и некую отсылку к массовой франшизе, проскальзывает в размашистом и тяжелом шаге, пренебрежительной кривизне пухлых губ и незаметно сжатом кулаке, да посильнее, до побелевших костяшек и характерного скрипа черных перчаток. В нем ощущается военная выправка. Идеально ровная спина, вышколенная аккуратность и россыпь шрамов минувших дней, как физическая парамнезия, скрытая плотной тканью подальше от людских глаз. Дань памяти отцу, живому, из плоти и крови, символу борьбы объединенного государства за мир во всем мире, смерть которого оставила самый первый, грубый и черный мазок на сознании 14-летнего мальчугана и стала отправной точкой в построении его мироощущения, да архаичным традициям, которые королевская семья, несмотря на смену исторической дислокации, торжественно пыталась следовать.
Вам знакома история о докторе Джекилле и мистере Хайде? Извечная история о добре и зле, разрывающих телесную плоть, перетягивая друг на друга право верховодить, контролировать, существовать. Лисандр хранит потрепанный экземпляр авторства Роберта Льюиса Стивенсона, бесценный подарок прямиком из неукротимого юношества и признает, что иногда видит в отражении главного героя самого себя. Отчасти это даже тешит его самолюбие, но он всегда поправляет, что финал его истории будет далек от оригинальной концовки.

"Это насильственное соединение в одном пучке столь различных прутьев, эта непрерывная борьба двух враждующих близнецов в истерзанной утробе души были извечным проклятием человечества."
Каждый раз он накладывает книжную истину на себя и отчетливо помнит, как его жизнь вдруг перестала принадлежать лишь ему одному. Зло проявилось, когда не стало отца. Появилось из ниоткуда, словно поджидало подходящего случая и такой момент, наконец, настал. В 14 лет Лисандр потерял родного отца, человека, которого любил, на которого хотел походить, которым стал в каких-то аспектах своей зрелости, но вместе с тем обрел нечто совершенно необычное, нетипичное, то, что вероятно было с ним с самого первого вздоха, но не имело права голоса, права быть услышанным. Потеря, обида и собственное бессилие распахнули двери тому, кто предложил помощь, способность заглушить на время печаль и скорбь.
В далекие времена, в народе это называли "двойничеством", "дуализмом", но с позиции современного психоанализа название длинное, научное и настраивающее на какую-то болезненную волну, ну право "диссоциативное расстройство идентичности". Кто-то считает это изъяном, клиническим дефектом. Но в случае с Лисандром, это скорее "дар", чем "проклятие". Ведь обе стороны его личности остаются им самим. Единым целым.
Психоаналитик, наблюдавший его после смерти отца ограничился пространственными фразами, лишенными тревоги или опасения - "проявление защитного механизма", "последствия сильного стресса", "все образуется". Как знать, что именно послужило дополнительным фактором, позволившим близнецам души существовать и процветать, не привлекая постороннего внимания. Детская слабость, способность переложить тревогу на собственное "я", лишенное сожалений, сомнений, где жестокость, бесчувственность делают жизнь легче? А может бесконечное одиночество? Недостаток заботы и отсутствие участия в отношении ребенка. Хотя, нельзя обвинять, мать старалась. Видит Бог, старалась, несмотря на траурный крест, довлеющий на хрупкие плечи и страну, которая в ней остро нуждалась. И какая все же ироничная картинка - ребенок, окруженный огромным количеством людей, но так и оставшийся один.
Закрытый пансион, военная академия, прописные обязанности его статуса. Автоматика движений и нередкий спор внутри. Бывали годы, когда в сознании царил "злой я". В замахе кулака, рассеченных бровях, в синяках и травмах. Болит - значит живу. Чистая агрессия, искренние эмоции, но при пылкости и осознании собственного превосходства, физического и ментального, способность к осмыслению, тактике, способности маневрировать ситуацией, словно в обоих рукавах по стопке козырей. Но "истинный я" все еще жив. Не всегда согласен, стал взрослее, голос разума в истинном проявлении, компромисс. Остаточная любовь, заложенная матерью, ее неподдельная вера в него, светлая память, оставившая воспоминания о лучших годах единственной любимой женщины, а не миг ее увядания, полный болезненных спазмов и разрывания души.
Он так и остался одиноким. Никому не нужным. Натужная улыбка тети, задирающий перепонки голос дяди, уходящий на высшие децибелы под раскатистый смех наркотического дурмана и переполненный стакан виски. Пресловутый король, скорее шут, оказавшийся на троне по воле судьбы или шутки богов. Но шоу продолжается и королевская семья продолжает играть свои роли. Лисандр отвечает вежливостью принцессе и пытается следовать правилу, что "принцы делают то, что приказывает им король", даже если последний не достоин своего внезапного венца. Лисандр выступает в сенате, как ниточка между королевским домом и высшей инстанцией, способный скрашивать углы и слышать, а точнее слушать многое, многих.
Лисандр помнит личную обиду, чистое оскорбление, когда новоявленный король не явился на похороны прежнего монарха, помнит идею, которая способна изменить все, а не только опального правителя. Лисандр находит ту самую гармонию, примирение двух терзающих сторон внутри себя, когда все былые разногласия вдруг становятся нелепыми, глупыми, совершенно ничтожными перед лицом возможных перспектив, возможных перемен. Когда тайна королевского двора может всплыть и дворцовый переворот не заставит себя ждать.
------------------------------------
А вот и долгожданная вторая часть королевской заявки. Первую, про короля Эдвина и по совместительству горемычного дядю принца, вы можете прочитать здесь.

Единственный ребенок Фрэнка Адлера – второго руководителя проекта Adam, разработчика базисного кода и ПО детей-андроидов. Мать погибла, когда Оливер был еще грудным младенцем. Большую часть своего детства он провел между домом, школой и лабораторией, в которой работал отец – сначала являлся частью эксперимента (необходимо было посмотреть со стороны, как новое поколение АИ будет контактировать с маленьким ребёнком), но привязался к синтетикам, к Ньютону в частности, и нередко сам клянчил взять его с собой. Проблема в том, что многое из его детства ему рассказывают очевидцы, фотографии и видеоматериалы – сам Оливер помнит первые одиннадцать лет жизни обрывочно, кусками. Знать не знает, как звали первую учительницу и одноклассников в младшей школе, однако в его памяти прочно отпечатался момент, когда он стал выглядеть старше Ньютона, внешне, по крайней мере, потому что АИ умственно и психологически развивался куда быстрее и в свои физические шесть лет соответствовал восемнадцатилетнему подростку. Заключенному в теле четырехлетнего АИ. Помнит остальных андроидов – кого-то меньше, кого-то больше. Смутно припоминает образ Джулии из своего детства, и нянечки, которая ужасалась – мальчишка растет в ненормальной обстановке! Дружит с АИ вместо “нормальных” детей. Дело в том, что в возрасте одиннадцати лет Оливер с отцом попали в аварию; Фрэнк разбился насмерть, а Оливер отделался травмой головы, полугодичной комой и амнезией. И когда пришел в себя – Ньютон и Джулия были рядом, к тому моменту уже Ньютон Конрой, не андроид проекта Adam, но усыновленный Джулией АИ. Смерть отца была ударом для Оливера, но он это вынес, почему-то с самого начала уверенный, что теперь Ньют и доктор Конрой заберут его к себе, взяв опеку над ним, теперь круглым сиротой. Наивный и светлый ребёнок даже не думал, что законодательство этому воспротивится и их ждет увлекательный карнавал с органами опеки, судами и психологами. Оливер и сам бился в истериках, почти требуя, чтобы его отдали Ньютону, а не какой-то другой семье, которую он знать не знает. В итоге, как то и бывает в хороших книгах, этот эпизод его жизни закончился благополучно – закон позволил АИ усыновить Оливера, хотя и сделал Джулию вторым опекуном. Сам же Олли стал носить фамилию Адлер-Конрой – менять было вовсе не обязательно, мальчишка сам того захотел. Он не уверен, в какой момент жизни начал чаще звать Ньютона не по имени, а “папа”, но зато помнит первый раз, когда это робкое “па” само слетело с языка – у АИ был такой взгляд, что Оливер точно понял, насколько это было важно. И нет, его совсем не смущает, что вот-вот еще немного и отец будет выглядеть младше сына – он вырос в обстановке, где внешний вид совсем ничего не значит. Сейчас, помимо учебы в университете, занимается воспитанием младшей сестры – Саванны.
------------------------------------
Заявка вышла очень сумборной, извините.    Имя и внешность можно поменять. Хотя внешность очень не желательно, спустя сутки после подачи заявки я понял, что Чарли Хитон идьяльно вписался :) Детали биографии обсудим в привате, как и характера. Ну и я хотел бы активного игрока. А я в свою очередь обеспечу игрой со своей стороны 

• Омар зарабатывает на жизнь тем, что грабит всех, кто на это напрашивается. Наибольшее удовольствие, конечно, ему приносит грабеж особенно зажравшихся — будь то дилеры, у которых бизнес идет слишком хорошо, или толстосумы, у которых добро само вываливается из карманов и катится Омару в руки.
• На момент игры основная статья грабежа Омара — грузоперевозки Southern Reach. Пока плотно упакованный в полиэтилен драгоценный товар Предела из цехов кочует в монтажно-испытательные комплексы, он «появляется из неоткуда с дробовиком», забирает все, что способен унести, и исчезает.
• Как на такую топорную дерзость отреагирует полиция или служба безопасности Южного, Омара не особо волнует. Он так давно занимается налётом, что отлаженная схема грабежа — это скорее насмешка над агентурой, нежели риск. Но последние он также трезво осознает.
• Награбленное, а это искусственно созданные тела с базовыми настройками, Омар умело сбывает на черном рынке. Нужды и цели незаконного приобретения синтов его не интересуют: на убийство, для сексуальных извращений — без разницы. С момента обмена товара на деньги ему нет никакого дела до сбытых синтетиков.
• Омар одиночка, верхний потолок — один подельник, как рабочая сила. Идея и тактика всегда принадлежат Омару. В то же время, у налетчика множество связей. Он хорошо знает подпольный мир Сиднея, просто не треплется на каждом углу без надобности.
• Не смотря на гиблый образ жизни, хорошо отучился в школе и совсем не дурак. В беседе с агентами способен обставить ситуацию доступно, понятно, но без единого доказательства собственной вины. Потому как закон ему также хорошо известен. У Омара есть свой неписаный кодекс чести, свод правил и принципов, по которым он живет. Иногда это очень опасный кодекс.

--
— Имя можно менять, будет здорово если вы возьмете что-то с арабскими мотивами.
— Внешность можно поменять, но оставить чернокожего парня из гетто.
— В заявке вы видите только прототип: механика персонажа и задатки в характере. Причины и следствия в вашем полном распоряжении.
— Непосредственно своим персонажем с налётчиком я играть смогу крайне мало, по принципу логики. Но неписями любой каприз.

На форуме пока что вообще не представлен криминал. Все знают о черном рынке, но никто не знает как он работает. Вы можете стать блестящим представителем этой шикарной прослойки общества. Я всеми мозгами, руками помогу — только приходите.